Фрагмент из будущей книги. Врезка о балете «Парад» по замыслу Кокто. 1917 год.
==============
Сценарий к балету для труппы Сергея Дягилева написал Жан Кокто, музыку – Эрик Сати, хореографию придумывал Леонид Мясин, декорации рисовал Пабло Пикассо. В партитуре вместе с традиционными инструментами присутствовал бутылофон – выстроенная рядами батарея бутылок и четыре пишущих машинки. Гийом Аполлинер написал к премьере манифест «Новый дух», в котором впервые употребил слово «сюрреализм» – задолго до появления художественного направления с этим названием.
«Парад» изображал повседневную жизнь бродячего цирка и состоял из номеров с участием акробатов, коня, фокусников и обычных людей. Вместо привычных костюмов на танцовщиках были надеты огромные конструкции, нелепые и неудобные. В них было невозможно нормально двигаться. Авторы того и хотели.
Кокто настаивал, чтобы в музыке присутствовало звучание жизни. Сати был против. Получилось то, что получилось – компромисс, про который Кокто написал:
Партитура «Парада» должна была служить фоном для ярких внешних шумов, помещенных туда в качестве, как выразился Жорж Брак, «фактов». Затруднения материального характера и спешка репетиций затруднили доработку этих шумов. Нам пришлось вырезать их почти все.
Жесткие стесняющие костюмы. Стук пишущих машин. Вой пароходных сирен. Рокот двигателей. Пистолетные выстрелы. Однообразные типовые движения персонажей. Кокто показал в «Параде», как меняется повседневная жизнь. Механическая работа, механический быт, механические отношения между людьми. Даже война – балет был представлен в разгар Первой мировой, когда людей десятками тысяч убивали механически и с помощью механизмов: пулеметы, артиллерия, танки, газы.
Илья Эренбург написал:
Балет показывал тупую автоматизацию движений, это было первой сатирой на то, что получило название «американизма». Музыка была современной, декорации — полукубистическими. Пабло <Пикассо> дал мне приглашение на премьеру. <…> Музыка, танцы и особенно декорации возмутили зрителей. <…> Люди, сидевшие в партере, бросились к сцене, в ярости кричали: «Занавес!» В это время на сцену вышла лошадь с кубистической мордой и начала исполнять цирковые номера — становилась на колени, танцевала, раскланивалась. Зрители, видимо, решили, что актеры издеваются над их протестами, и совсем потеряли голову…
Зал свистел и вопил. На следующее утро реакцию зрителей повторили газеты. Скандал был грандиозным. В ответ на множество уничижительных рецензий Эрик Сати послал одному из критиков, Жану Пуэгу, оскорбительное письмо, за которое был осужден на восемь дней тюрьмы с выплатой штрафа. И, как это часто бывало, «Парад» стал вехой в искусстве. В постановке всё: музыка, декорации, хореография – было новым. Балет задавал другую эстетику, которая подошла новому веку. Её восприняли как художники, так и зрители. Она стала понятной, вошла в язык нового искусства и сохраняется в нём до наших дней.
Ну а пишущие машинки – разве не сохранили их механистичность в офисном труде пришедшие им на смену компьютеры? Разработчики новых информационных систем стремятся сделать офисный труд настолько простым, чтобы клерком мог работать каждый. Заменяемые люди – это удобно, практично, дешево. В сравнении с современными «open space», «Ундервуд» времен «Парада» выглядит уютным, человечным и почти живым.